Волонтеры Челкеля - Страница 20

— Косухин! — прохрипел Венцлав. Степа опомнился, схватил лом и, зажмурившись, ударил по мертвому лицу Ирмана. Затем ударил еще, и еще, пока наконец не услышал чуть придушенный голос товарища Венцлава:

— Хватит, Степан Иванович… Спасибо.

Тело генерала почти вывалилось из гроба. Лицо, куда пришлись удары лома, уже ничем не напоминало лица человека.

— Позовите тех, — Венцлав кивнул в сторону ворот. — Пусть закопают… Чтоб не осталось следов. Что, хорош, а?

— Они… все так могут? — шепотом поинтересовался Степа.

— К счастью, нет, — коротко рассмеялся товарищ Венцлав. — Как видите, допрос мертвого свидетеля — вещь достаточно опасная. Но кое-что мы все-таки узнали. Как фамилия того полковника, запомнили?

— Лебедев, — тихо проговорил Степа, чувствуя, что видит какой-то жуткий бесконечный сон. — Полковник Лебедев…

3. ПОЛКОВНИК ЛЕБЕДЕВ

Итак, генерал Ирман мертв. Капитан Арцеулов узнал это почти сразу же после прибытия в Иркутск, еще на вокзале, куда его доставил чешский эшелон. Было утро 8 января, по-прежнему светило холодное, подернутое белесой дымкой солнце, а мороз, казалось, окончательно сорвался с привязи — даже днем ртуть показывала минус тридцать — тридцать пять.

Вокзал, занятый легионерами, был полон беженцев, успевших добраться сюда в дни боев за город. Конечно, чехи пускали отнюдь не каждого, в результате чего в залах ожидания было полно офицеров, генералов и высших чиновников министерств; в одном из вагонов удобно устроились несколько министров уже канувшего в вечность правительства Верховного. Вся эта публика шумела, осаждала буфеты и вела бесконечные переговоры с командованием легиона о вывозе их из иркутской ловушки. Легионеры отмалчивались, ссылаясь на французского уполномоченного генерала Жанена, который, якобы, и должен решить судьбу беглецов.

Среди этого Вавилона Ростислав довольно быстро повстречал нескольких сослуживцев, которые познакомили его с бывшим адъютантом Ирмана. Молодой штабс-капитан подробно рассказал Арцеулову о смерти и похоронах генерала, которые ему пришлось лично организовать. Увы, эти сведения ничем не могли помочь Ростиславу. Он осведомился о полковнике Лебедеве. Адъютант долго вспоминал и, наконец, заявил, что такой полковник, если он не ошибается, имел какое-то отношение к авиации и несколько раз бывал у Ирмана. Но ни в военном министерстве, ни в Иркутском гарнизоне этот Лебедев, насколько штабс-капитан помнил, не числился.

Вскоре Арцеулов понял, что на вокзале ему делать больше нечего. Конечно, если бы он потолкался здесь денек-другой, то, возможно, каким-то чудом сумел попасть в один из чешских эшелонов, идущих за Байкал. Это был шанс если не выжить, то по крайней мере прожить еще несколько месяцев — до неизбежного весеннего наступления большевиков. Однако, Ростислав был человеком упорным и привыкшим уважать прежде всего самого себя. Он не выполнил задания, а значит, покидать поле боя не имел никакого права.

Оставалось дождаться темноты и выбираться в город. Адъютант Ирмана, с которым он поделился этой мыслью, поглядел на Ростислава, как на ненормального, и посоветовал хотя бы избавиться от столь приметного черного полушубка. Арцеулов был с ним в принципе согласен, но в конце концов рассудил, что первый же патруль заберет его в любом случае — хоть в форме черного гусара, хоть в обыкновенной шинели; при этом полушубок был по крайней мере значительно теплее. Ростислав надеялся на темноту, оружие и собственную реакцию.

Куда более сложным был вопрос о маршруте. Ростислав очень плохо знал город, здесь его никто не ждал — и он понятия не имел, где можно найти загадочного Лебедева, впрочем, как и обыкновенный безопасный ночлег. Относительно последнего ему несколько помог все тот же адъютант, у которого в Иркутске оставалась тетка. Родственница штабс-капитана жила далеко от центра, и ему пришлось вычертить на папиросной коробке целый план, покуда Арцеулов сообразил, как туда добираться. За этим занятием время прошло быстро, и, выглянув в окно зала ожидания, Ростислав понял, что короткий зимний день движется к концу. Подойдя к выходу на привокзальную площадь, Арцеулов стал наблюдать.

Прямо за линией чешского караула толпилась разнообразная штатская публика, большей частью с узлами и чемоданами. Арцеулов не стал их подробно разглядывать — толпа не представляла опасности. Но чуть дальше, в наступающих сумерках, он заметил несколько вооруженных групп, перекрывавших все уходящие от привокзальной площади улицы. Ростислав пригляделся внимательнее и понял, что караульное дело у новых хозяев города поставлено неплохо. Прямой путь был закрыт. Оставалась еще одна возможность — попытаться обойти посты с тыла, со стороны железнодорожных путей. Правда, там могли стоять свои посты; кроме того, район путей надежно охранялся самими чехами, которые едва ли будут пропускать через свои караулы неизвестного им капитана…

— Проблемы, брат-вояк? — знакомый чех в зеленой шинели стоял рядом, с доброжелательной усмешкой глядя на Арцеулова.

— Добрый вечер, подпоручик, — Ростислав обрадовался знакомому лицу, хотя и не понимал, что нужно от него легионеру. — Извините, не успел поблагодарить…

— Не за что, — весело, хотя и как-то странно улыбнулся чех. — Я ведь ваш должник, брат-вояк…

— Должник? Не припомню, — совсем растерялся Арцеулов.

— А это и не важно, — чех извлек откуда-то из кармана странную разноцветную повязку. — Надевайте. И не забудьте снять погоны.

Ростислав подчинился. Подпоручик внимательно оглядел его, велел снять кокарду и наконец кивнул: